ГЛАВНАЯ

Воспоминания об Илье Репине

Оглавление
Воспоминания об Илье Репине
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11
Страница 12
Страница 13
Страница 14
Страница 15
Страница 16
Страница 17
Страница 18
Страница 19
Страница 20
Страница 21
Страница 22
Страница 23
Страница 24
Страница 25
Страница 26
Страница 27
Страница 28
Страница 29
Страница 30
Страница 31
Страница 32
Страница 33
Страница 34
Страница 35
Страница 36
Страница 37
Страница 38
Страница 39
Страница 40
Страница 41
Страница 42
Страница 43
Страница 44
Страница 45
Страница 46
Страница 47
Страница 48
Страница 49
Страница 50
Страница 51
Страница 52
Страница 53
Страница 54
Страница 55

М. И. ТОИДЗЕ

Учиться в Академии художеств было мечтой моей юности. Я знал, что в Академию принимаются только окончившие специальные средние художественные школы, а у меня не было никакой подготовки. Художественные учебные заведения основаны были тогда в немногих городах: Москве, Киеве, Одессе, Харькове, Воронеже, Ростове, Варшаве и некоторых других. Особенно трудно было нам, инородцам; ведь у нас на родине не было художественных школ, и мы не могли надеяться попасть в Академию.
Для меня это было трагедией. Полюбив искусство, я был лишен возможности претворить свою мечту в жизнь. Но все же, скопив немного денег, я решился ехать в Петербург - поступать в Академию. И конечно, опасения мои оправдались: не зная основ художественной грамоты, я провалился на экзамене.
Даже окончившие художественные училища далеко не все попадали в Академию, а ведь они знали и перспективу, и анатомию, и многое другое, о чем я не имел ни малейшего понятия.
Как быть? Я услышал, что в Академии учатся некоторые «самородки» - дети простых крестьян, которые, как и я, имели небольшую подготовку. В Академии все знали, что эти ученики приняты в Академию благодаря вмешательству Репина и его покровительству.
Захватив свои работы, я отправился к Репину, в его квартиру в здании Академии. Его не оказалось дома. Я решил ждать, хоть до полуночи.
Часа два просидел я на лестнице, облокотясь о свои свертки. Но вот послышались шаги. С бьющимся сердцем стал всматриваться я вниз и увидел незнакомого человека, небольшого роста, какого-то очень простого, неприметного. Нет, это не Репин, решил я. По моему представлению, Репин должен быть гигантом.
Когда незнакомец приблизился, я спросил, не знает ли он, когда вернется профессор Репин.
- А зачем он вам?
- Я хочу показать мои рисунки. Я с Кавказа, из Грузии.
- А-а! Очень интересно, покажите!
Он нагнулся и стал развязывать мои свертки. Перелистав альбом с рисунками, он сказал:
- Очень, очень интересно! Пойдемте в комнату...
Посмотрел я на его небольшие, но заглядывающие в душу глаза и вдруг увидел великого Репина, который, казалось, все знал: кто я, зачем приехал в Петербург, о чем думаю... Я почувствовал себя с ним как-то просто, как с близким, родным человеком.
Нам открыла дверь прислуга, молодая женщина с серьезным, спокойным лицом.
- Илья Ефимович, вы опоздали. Все уже пообедали.
- Ничего, ничего. Вот познакомьтесь с молодым талантливым художником. Из Грузии приехал.
Обычно в те времена к прислуге не обращались на «вы» и ее с гостями не знакомили. Но Репин не считался с этими традициями.
Впоследствии эта девушка стала членом семьи Репиных, выйдя замуж за сына художника - Юрия.
Репин долго рассматривал мои работы и затем сказал:
- Вы, должно быть, срезались на испытаниях, но это ничего. Я вас устрою... Посидите минутку, я напишу письмо графу, и он распорядится, чтобы вас приняли в Академию.
Я от радости растерялся и спросил:
- Графу?
- Да, графу Ивану Ивановичу Толстому - вице-президенту Академии. Прекрасный человек!
   Затем он написал письмо и пригласил меня обедать. Я поблагодарил, но отказался остаться, наскоро подобрал этюды и поспешил к Толстому с письмом. Видя, что я тороплюсь, Репин с улыбкой проводил меня до двери.
На другой день я уже работал в мастерской Репина.
Незабываемые, счастливые дни! Как сейчас помню маленькую фигурку любимого учителя, помню его интересные, оригинальные методы преподавания.
Когда Илья Ефимович рассматривал работы студентов, он проявлял большой интерес к тому, как работал автор, как он начинал этюд, какими методами пользовался. Он не навязывал ученикам своих приемов, а лишь делился своим опытом. Когда мы писали обнаженного натурщика, его любимым выражением было: «Писать надо не красками, а телом». Он учил искать основной тон, и помню, что для этой цели считал наилучшей темную охру.
Репин настойчиво говорил нам: «Рисуйте, рисуйте все время, вы должны уметь рисовать».
Он заставлял нас рисовать по памяти фигуры в движении. Мы начали рисовать фигуры почти в натуральную величину. На первых порах это нам не удавалось, и мы испугались своей беспомощности. Но Илья Ефимович нас утешал, он говорил: «Хорошо, что вы узнали свое незнание». Мы вместе обсуждали наши анатомические ошибки. Приводили натурщика, сравнивали и опять без натуры исправляли. Благодаря этому мы стали лучше разбираться в анатомии и стали смотреть на натуру другими глазами, с еще большим интересом и горячим увлечением.
Репин редко поправлял работы учеников. Когда натура казалась нам трудной, Илья Ефимович брал в руки кисти и начинал сам писать вместе с нами. Это было самым интересным, так как на этом мы многому учились: перед нами был живой пример работы гениального мастера.
Однажды, когда мы писали натурщицу, стоящую у окна, Илья Ефимович тоже стал писать с нами. Он быстро наметил линиями фигуру в общих чертах, строго моделируя форму. И требовал то же самое от нас, чтобы форма выковывалась, точно определялась. А потом - красками, кистью творил чудеса. Он сразу брал основной телесный тон и говорил: «Надо телом писать, а не красками, пятнышками». В середине палитры была у него основная масса - средней густоты полутон. В него он, по мере необходимости, вмешивал то красные, то другие краски.
Иногда Илья Ефимович разрешал нам присутствовать во время работы в его личной мастерской. Он находил, что живой пример - лучший метод преподавания. Мы наслаждались, видя, как он горел творческим огнем, как лепил красками фигуру, как из-под его волшебной кисти рождались образы живых людей.
Во время работы Репин находился в полном самозабвении. Его пышные волосы, казалось, передавали темпераментное душевное волнение и, словно наэлектризованные, разлетались в разные стороны. Глаза метали искры и буквально впивались в натуру.
Мы боготворили Репина в эти минуты.
Илья Ефимович очень не любил, когда его расхваливали, и просто боялся всяких торжеств и церемоний. Я хочу рассказать один случай. В связи с двадцатипятилетием творческой деятельности Репина в Академии шли разговоры об организации его юбилея. Мы, студенты, радовались этому и думали о том, как выразить любимому профессору свою любовь. Но именно в эти дни, когда все готовились к его чествованию, Репин исчез - уехал из Петербурга, и дело расстроилось.
Мы, однако, не могли примириться с этим и решили подождать, когда Репин вернется. Вот он опять в Петербурге. Всей мастерской (нас было около шестидесяти человек) мы направились к нему на квартиру. Мы долго звонили, но нам не открыли дверей. Тогда мы придумали уловку: спрятались в нижнем этаже под лестницей, притихли. А через некоторое время один из нас, посмелее, потихоньку поднялся наверх и позвонил в квартиру Репина. Дверь приоткрылась, студент вошел в прихожую и оттуда крикнул: «Илья Ефимович дома!» Мы бросились наверх, окружили своего учителя плотным кольцом и, взяв на руки, начали его качать. Побледневший Илья Ефимович пытался высвободиться из наших рук.
- Что за дикость! Что за варварство!- расстроено сказал он, когда мы наконец опустили его. Он склонил голову, закрыл лицо руками и как будто даже заплакал.
Нас это испугало, и мы ласково обратились к нему, прося прощения за наш поступок.
Илья Ефимович некоторое время молчал. Но он почувствовал, что наша грубая выходка была вызвана любовью к нему, стал успокаиваться и наконец заговорил.
Таких нежных и задушевных слов я еще ни от кого не слышал.
Я не могу слово в слово вспомнить, что говорил нам тогда Репин, но главное я запомнил на всю жизнь.
- Друзья мои! Вы - наше будущее! - говорил он. - То, чего не успели сделать мы, вы должны закончить. Родина просыпается, скоро падут оковы рабства, освобожденный народ уничтожит то, что нас терзало и чего мы до сих пор не могли победить. Я не раскаиваюсь, что занялся педагогической деятельностью. Многие считают этот труд помехой творчеству. Я с этим не согласен: это и неверно и эгоистично. Глядя на вас, я обновляюсь. Если в своем творчестве я не сумел сделать и половины того, что мог бы сделать, все же я с улыбкой сойду в могилу, сознавая, что хоть чуточку был полезен вам. Не забывайте, дорогие друзья мои, только одного - вашего призвания. Помните, что наша профессия - искусство - самый интернациональный язык на земле. Не забывайте, что вы должны положить начало первой песне о будущей свободе, о взаимной любви и дружбе свободных народов!
Мне хочется подчеркнуть здесь, что эта идея - братства и дружбы народов - претворялась Репиным в практике.
В его мастерской, в Академии художеств, учились дети многих национальностей. В этой товарищеской среде я почувствовал, как благородны и возвышенны взаимная любовь и уважение между отдельными народами.
У нас устраивались студенческие вечеринки. Обычно после речей и тостов начиналось соревнование танцоров. Вспоминаю один из таких вечеров. Репин радовался, глядя на нас, и нам хотелось показать ему все лучшее, характерное для каждого народа. Трепак, полька, чахру, узундар, багдадский - один танец сменялся другим. Недоставало лишь грузинского. Илья Ефимович подал мне знак, я сейчас же сорвался с места, врезался в середину круга и с распростертыми руками облетел круг и стал плясать.
Помню, Илья Ефимович остался очень доволен этой вечеринкой, и все мы ласково и любовно проводили любимого учителя домой уже на рассвете.
Вспоминаю, как я позировал Репину для его картины «Иди за мной, Сатано». Известно, что художник, прежде чем писать картину, долго ищет необходимый типаж, пишет подготовительные этюды. В то время, к которому относится мое повествование, я был бледнолицый, с черной бородкой брюнет - так называемый восточный тип. Однажды, после окончания классных занятий, вооруженный своим этюдником, я собирался домой. Пришел Репин. Обычно он приходил к нам в класс один раз в неделю, даже в две недели, к 10- 12 часам, чтобы посмотреть работы и сделать указания. Поэтому я очень удивился, увидев его в необычное время.
   Илья Ефимович подошел ко мне и сказал, что просит уделить ему немного времени.
- Я мечтал найти лицо вроде вас, - приступил Репин. - Несколько лет уже ищу такое лицо... Оказалось, что лицо это в моей мастерской. Не согласитесь ли вы на пару сеансов прийти ко мне в мастерскую, чтобы я мог написать с вас Христа?
Обрадованный таким предложением, я ответил, что давно мечтал побывать в мастерской учителя и буду очень счастлив, если окажусь полезен в роли натурщика.
- Буду позировать вам хоть целый год! - радостно ответил я Репину.
Мы отправились. Я нес с собой ящик с красками и пальто. Репин оказался настолько деликатен, что предложил мне помочь нести пальто. Я, конечно, категорически отказался.
Мы вошли в большую мастерскую. В ней было и верхнее и боковое освещение, подвижные занавеси и эстрада, которую можно было освещать отовсюду. Посреди стояла специальная платформа с лестницей.
_- Вот вы там станете в этом халате. Вообразите себя Христом, - сказал Репин и указал мне место, где я должен был стать. Внизу Илья Ефимович поставил фонарь, и я оказался как бы в лучах восходящего солнца.
- Как у вас все подготовлено, - удивился я.
- Я целый месяц вел подготовку, - ответил Репин, - надеялся, что вы не откажете мне.
Сеанс начался. Выражение моего лица привело художника в восторг. Словно охотник, завидя добычу, Репин схватил палитру и начал сразу писать на холсте красками.
- Не торопитесь, Илья Ефимович, - успокоил я его, - я готов позировать вам столько, сколько вы захотите.
- Спасибо! Спасибо! - ответил Репин, и опять опытная рука великого мастера с темпераментом пошла ходить кистью по полотну. Дрожали и полотно, и рама, и мольбера.
Время от времени Репин спрашивал:
- Не устали? Отдохните.
Подбадривая себя и стараясь принять нужное выражение, я готов был позировать так долго, как ни один натурщик в мире.
Прошло почти полтора часа, а я все стоял, не двигаясь.
- Окончил!- вдруг неожиданно заявил Илья Ефимович и отложил палитру и кисть. Я взглянул на этюд и был поражен: я не считал себя ни таким красивым, ни таким умным и смотрел на профессора, удивленный и довольный.
- Будете писать еще? - спросил я Репина.
- Нет, довольно, - ответил он. - Больше не нужно. Вы так замечательно позировали, что я успел все, что хотел сделать. А вы, оказывается, не только художник, но и большой артист!
- Что ж, притворяться я умею, - сострил я, польщенный.
- Нет, вы мне казались настоящим Христом, и я убежден, что в тот момент вы сами считали себя им. Браво! Браво!
Репин был человеком в высшей степени гуманным. Он был заботлив и внимателен к ученикам и ко всем людям.
Уже прошел год, как я поступил в Академию. Я старался изо всех сил, ободренный участием великого учителя. Видя, с каким усердием я работаю, Илья Ефимович однажды подошел ко мне.
- Мне сказали, да я и сам чувствую, - заявил он, - что вы материально плохо обеспечены. Мне нужно сделать копию с моей картины «Запорожцы». Я хочу эту работу поручить вам.
Я почувствовал себя таким счастливым, что не смог скрыть радости. Скоро я приступил к работе. Копия получилась неплохой, и Репин давал мне еще немало заказов. Благодаря этим работам я был обеспечен и до окончания Академии уже не знал нужды.
Никогда не забуду этой отеческой заботы Ильи Ефимовича и всегда с величайшей любовью и благодарностью вспоминаю дорогого учителя и друга!


 
След. »

da


Слово админиистраторам сайта

Огромное спасибо Евгению Шимко.Он превратил день нашего бракосочетания в самый настоящий праздник. Свадьба прошла отлично: ярко, сочно, живо, весело, элегантно, необычно, интересно, волнительно. Если вы решили соединить свои жизни, рекомендуем: вам - сюда. В общем, спасибо тебе, Женечка.

Читателю журнала "Мой берег"
Приглашаем Вас ознакомиться с поэзией и прозой геосимволистов (см. с главной страницы). Геосимволисты организовали несколько виртуальных библиотек. Интересует музыка - посетите библиотеку геосимволистов. Если вам нужны рефераты - они здесь. Если вы ищете сочинения и уроки - найдёте их здесь. Что касается учебников и решебников - да вот они! Немного о здоровье. Немного биографий. ГДЗ - и те в столбик. Язык приведёт к Вавилону. Фото от геосимволистов. Ну, и чтобы жизнь мёдом не казалась. Двойная библиотека есть боль. А, может, и нет.  Наши стратегические партнёры. ГДЗ и ответы. Время подумать о празднике. Арт - и готово. Почти что модерн. Хотели ли вы, чтобы развалился СССР? Конечно, нет. С трудом и закон не помеха. Ох как хорошо с книгой по социологии. И выпить не хочется. Как орёл летаешь. Вместе с Авиценной. Праздник по нотам на целый культпоход потянет.
Rambler's Top100