ЯЙЦА ПТИЦЫ АЛКОНОСТ |
Страница 2 из 3 Алконост тяжело садится на поверхность водоема неподалеку от берега. На девоптице лифчик. Птица Алконост: Что за дивное, дивное место: Эта озера гладь, да и лес тот. Осмотревшись, Алконост тужится, готовясь отложить яйца. На берегу появляются Лесин, Чемоданов и Переверзин, несущие: кто – пакет, кто - авоську. У Лесина под мышкой балалайка. Кроме того у Переверзина в руке белый пластмассовый бак, в котором плещется какая-то жидкость. Увлеченные диалогом мужчины некоторое время девоптицу не замечают. Чемоданов (довольно): Как хорошо как славно получилось … не прятаться в пустынном коридоре и сколько лет и зим и все такое и гостем стать в русалочьей стране… Лесин (жалобно): На меня набросилась женщина-бандит, Громко верещала, сунула в ебло. И теперь страдаю я, ранен и убит, И теперь сыкло я, трус и паникло. Переверзин (обращаясь к Лесину, торжественно достает из своего пакета водку): Стаканы доставай и снедь, есть у меня бутылка белой — не всё ж на дураков смотреть. Лесин (достает из своего пакета три стакана, а также из кармана штанов завернутую в кусок газеты котлету): Кормил собаку котлетами с героином. Чуть не убит был ее хозяином-армянином. Чемоданов (достает из своей авоськи пиво): Мое пиво сегодня совсем как пиво одежда оказывается одеждой тело справляется с ролью тела кроссовки смахивают на туфли… Лесин (достает из-за пазухи пакетик с творогом): По телевизору сказали, Что Лукашенка демагог. А мы не знали и рубали Из Белоруссии творог. Чемоданов (в сомнении смотрит на обилие продуктов): Человек это червь извивающийся в падали необходимости… Лесин - Чемоданову: Я совсем перестал мыться Потому что не могу тебя видеть. Чемоданов (как бы извиняясь): Дело в том, что я так неуклюж – – каждый день на себя натыкаюсь, так слепой новосел задевал неуместную мебель. Лесин (сурово): Если ты дверь открываешь лбом, И иронично смотришь на мою бородку, Пей, товарищ, тогда виски со льдом, А я, товарищ, буду - теплую водку. Алконостцы выпивают. Закусив, раздеваются позагорать и наконец-то замечают девоптицу, уже снесшую яйца и с помощью веревки осторожно опускающую их под воду. Лесин (разочарованно): - Всего два яйца. На нашу великую русскую литературу. Чемоданов – птице (с юродством): Птичка божия не знает и вообще не хочет знать что поделаешь бывает как не следует бывать… Птица Алконост, оторвавшаяся от своего занятия – Лесину: Какие отвратительные рожи, Какие неприятные тела. Евгений, а ведь я была моложе. И, кстати, лучше качеством была. Лесин – птице: Хорошо, пока не повязали, Хорошо, пока в руке стакан, Помнишь, как на Киевском вокзале Ты залезла пьяная в фонтан? Переверзин: Меня мама за это ругала. Лесин: Поэта далеко заводит речь. Так далеко, что хочется прилечь. Лесин ложится в траву. В это время птица Алконост, благополучно опустившая яйца, с облегчением вздыхает и поправляет прическу. Птица Алконост: Моим яйцам необходимо семь дней покоя. Чтоб поменьше шума, и все такое. Помню: сто лет назад меня овевали тишины рыльцами Мережковский, Брюсов и Блок – три рыцаря. Лесин: Валерий Брюсов - пень холодный. В. Маяковский - ебанько. Змеюки хуже подколодной Мария Шкапская и Ко. Идет походкой доброй бляди На Ходасевича Парнок. И Адамович мести ради У Блока девку уволок. Веселый Клюев под лезгинку Плюет на веру и народ. И ошарашенную Зинку У Мережковского ебет. Так выпьем же за то, чтобы естество сочеталось с духовностью, а духовность не мешала естеству. Переверзин, отбросивший пустую бутылку, отвинчивает крышку бака, и наливает оттуда. На всю округу разливается сладковатый запах абрикосового самогона. Птица Алконост (в ужасе от такого количества спиртного): Вы с ума сошли. Вылейте. Мои яйца проспиртуете. На вылете. Переверзин (с тревогой): Ей чужды пространные речи. Моими глазами на бак уставилась по-человечьи и не отпускает никак. Чемоданов (хватается за нож, угрожающе): Четырнадцать лет назад на солдатской кухне я был рубщиком мяса. Лесин (обнимает бак с самогоном, давая понять, что этот бак он не отдаст никому и страшным голосом произносит): Криворучка Хромоножко Хромоножка Криворучко Злоебучка Понарошко Понарошка Злоебучко. Кто-то из троих кому-то из троих: Из душевной своей колеи Этой блядскою птицей я напрочь выбит. Ей налей, и кусок огурца наколи: Пусть выпьет. Подносят стакан девоптице. Немного поломавшаяся, она выпивает со всеми. Птица Алконост ( романтично): Да! Соленый огурчик – вот русская радость-закуска. Я хочу огурец, даже если банан попросила. Огурцом похрустев, я уже себя чувствую русской. Передумала вдруг… Просто вспомнился слух… Что случилось? Скажите? С Россией? Лесин (обреченно): Пока омон из Тулы и Рязани Бьет русских потому что - москвичи, Джигиты с неподкупными глазами Сидят и точат верные мечи. Они войдут, бесстрашны и красивы, Встречая немигающий рассвет, И молча перережут всю Россию, Поскольку без Москвы России нет. Птица Алконост (с тревогой): А что – царь? Он не че-шет-ца? Неужель перекрыл он радости клапан? По словам одного ки-не-мо-подлеца Он Россию жадной губой перелапал. Переверзин (неуверенно): Царя – два. Птица Алконост: Какие цари? Переверзин: На мокрой лавке у теплушки, не отрываясь смотрит в высь. Ему, Царю Всея Психушки, здесь на глаза не попадись. Лесин: Летит крылатый крокодил Под ним сияющая зона Размах его могучих крыл Подобен разуму Невтона… Птица Алконост: Сомнений зело множество. И вас упаковывают по кило такие ничтожества? Чемоданов (таинственно): Мышка пробежала глянула глазком хвостиком махнула стукнул коготок… Птица Алконост: А – дума? Небось, заседает за сутками сутки? В году осьмнадцатом, помню, депутатки пошли в проститутки. Лесин (с удивлением): А сейчас наоборот: Проститутки ушли с Ленинградки. Стало мало им, видно, земли. Проститутки пошли в депутатки, В общем, в слуги народа пошли. И теперь уже круглые сутки За Россию, а не за доход Политические проститутки Ублажают счастливый народ. Чемоданов: Они говорят в телефоны друг в друга иногда и в мое лицо стеклянно оловянно и деревянно именительно и родительно гнилозубо и говорительно они говорят бу-бу-бу тары-бары они говорят вар-вар-вар бла-бла-бля гул-гул-гул сквозь меня летят пули белиберды… (одной рукой хватается за сердце, другой за горлышко бака) Лесин: Да не волнуйся, поц олигархата, Есть средство у католиков - минет. Мне знающие люди говорили, Что помогает, даже старый хер Встает и рвется в бой... Птица Алконост: Ну, что за нездоровая тяга к сексу. Куда не обратишься, везде - плати натурой. Недавно попала в лапы к маньяку-ксендзу. И - спасение: поэзия, как райский отстойник литературы. Следующий тост алконостцы вместе с девоптицей запивают пивом. Чемоданов (блаженно, на выдохе): Пиво знает существует ли жизнь до смерти… Лесин (еще блаженнее): Моя первая пивная называлась “Прибалтика” Первое пиво которое я полюбил как женщину – “Балтика N2”. Чемоданов: Птичка, вроде, о поэзии обмолвилась. Лесин: Не люблю я поэтов. Прескверный народ. Так и вижу картину: тряся головой узколобою На паршивом ресурсе какой-то моральный урод Говорит о мирах, истекая завистливой злобою. Переверзин: Я Ивана Жданова не читал, а читал про волшебников, и не знал, кто такой Холшевников. Лесин: Впрочем, есть и хорошие вести с фронтов. Ведь пока они, суки, жируют, Чемоданову вырвали 8 зубов, Два оставшихся - запломбируют. Чемоданов: У меня еще остается маленькая ночная надежда ею можно кормить слонов и робинов-бобинов-барабеков ею можно покрыть все долги всего третьего мира и всех первых двух ею можно опохмелить все пересохшие души и заткнуть ненасытную жопу ада… Лесин, услышавший слово «жопа», оживляется: Нам запрещала всегда РПЦ Жопу как место анального секса. Вижу я грусть у тебя на лице, Имя и символ добра и прогресса. Переверзин (смущенно): Счастливого детства осечка случилась, где школа одна у мелкой загаженной речки за редким забором видна. Меня мама за это ругала. Птица Алконост (сердито): Говорите только о туре… литера. Есть ли в натуре о премьи Григорьевской вести какие из Питера? Переверзин: О премьи? В кубе свежеокрашенном сделав круг до земли астронавты бесстрашные задохнуться могли. Лесин: Приходили обезьяны Поискать в себе изъяны. Ни одна из обезьян Не нашла в себе изъян. А потом пришли лемуры Меж собой крутить амуры. И крутило лемурло Меж собою гламурло. Птица Алконост: Ну, я знаю, кто лауреат. Я в пердаче по телеку видела прения. Говорят, комиссар полицейский Петаччи отнять норовит у Емелина премию? Лесин: Опять полицаи? Ну что я скажу полицейскому, подойдя? Господин полицейский, причешите мне уши? И что он ответит? Россия, впердя? И продолжит метелить свои баклуши? А раньше милиционер стоял, как хер. Им любовались нации и народы. Подходишь и говоришь: товарищ милиционер, Примите у меня роды. Переведите старушку через дорогу. Дайте, пожалуйста, десять (10) рублей. Давайте вместе помолимся богу, Отвесьте, товарищ, немножечко пиздюлей. Переверзин: Сила скифова, мужество греково, воля ромова. Зависть канадова. Им теперь и бояться-то некого, разве только какого бен Ладена. Чемоданов: Не спрашивайте зачем вырываю изломанными ногтями последние самые нежные трепетные куски своего сердца и бросаю голодным псам… Птица Алконост: Вы опять мои яйца в глубинах озерных тревожите. Неужель о приятном вы даме сказать не можете? Например, о любви… Переверзин (мечтательно): Мне хотелось быть в детстве врачом, космонавтом и просто грачом, чтоб весной прилетать во Власово, как грачи на картине Саврасова. Я любил танцевать и петь и на девочку Юлю смотреть, слушать песню про город Иваново и невест… Чемоданов: До чего же любить не складно, до чего же оно не гибко, и невовремя и накладно, нездорово и даже гибло. Лесин: Ебаться надо с некрасивой, Маразм вдыхая и миазм. Она тебя накормит сливой И даже вызовет оргазм. Чемоданов: Заниматься сексом когда по комнате ходит бабушка… Переверзин: Меня мама за это ругала. Лесин: А вот с красивою не стоит. Себе дороже. Ведь она Как зверь заплачет и завоет, Что старику, мол, отдана. Чемоданов: Заниматься сексом когда попугай выдёргивает волоски… Переверзин: Меня мама за это ругала. Птица Алконост, слегка пошатнувшаяся на воде от выпитого: Я летела сюда, а бараны внизу любили овечее. (Лесину) Перестань ковыряться в носу. (Всем) Этот тост поднимаю за вечное. Высунувшейся из под крыла необычайно длинною женской ручкой забирает из руки ошалевшего Лесина стакан водки и выпивает залпом. Лесин (еле выговаривая): Вы птицы Вы птицы Прекрасные гордые птицы Честные Бескомпромиссные Неравнодушные птицы А я – то куда вы все срете И то что вы жрете… Птица Алконост: Я сейчас спою… (фальшиво поет романс «В лунном сиянии». Лесин: А теперь я. Берет в руки балалайку, играет и поет. Переверзин играет на ложках. Все подпевают: Мы на Киевском вокзале Труп нашли без головы. Десять дней его ебали. А теперь ебите вы. Мы на Киевском вокзале Проститутку трахали. А потом к врачу попали, И печально ахали. Мы на Киевском вокзале Воровали три рубля. Носовой платок украли, Где зеленая сопля. Мы на Киевском вокзале Двух монашек встретили. Мы им рожки показали, Они нас отминетели. Чемоданов (поползший на четвереньках): Я говорил что я черный кот и вот я белый зомби окучивающий плантации О.О.О. Чемоданов так и засыпает. Лесин (с пониманием склонившийся над Чемодановым, тихо и нежно): Разбудят под утро тебя мудрецы — Московского гидрометцентра жрецы… Чемоданов спросонья: А менты не повяжут? Лесин: Спи, Тарас, а менты – закон. С пидарас- ами ты знаком. Ложится в траву и засыпает сам. Переверзин некоторое время борется со сном, но сон побеждает и его. Последней засыпает девоптица. Теперь только храп тревожит созревающие в глубине вод яйца… ………………………………………………………………………………………………………… Семь дней спустя. Раннее утро. Алконостцы спят. Птица Алконост также спит на поверхности вод. Первым просыпается Лесин. Лесин (в состоянии глубочайшего похмелья – птице Алкност): Еще ты дремлешь, друг прелестный, Мы водки выпили паленой. Один бессовестный и честный, Другой багровый и зеленый. Птица Алконост (проснувшаяся в совершенно неопрятном состоянии, поправляет лифчик): Шесть дней беспробудной пьянки Я раньше не выдерживала – вот жизнь меняется. Каждый из вас был бяка, да и я по своему была бяка. А что же яйца? Смотрите: всплывают яйца. Просыпаются Переверзин и Чемоданов. Все в изумлении смотрят на то, что вылупилось из появившихся на поверхности яиц. Переверзин: Бывает так земная твердь начнёт за взглядом открываться сначала страшно посмотреть потом не в силах оторваться… Лесин: Что-то сильно чешется Левое бедро. Как бы не исчезло вдруг Московское метро! Переверзин (торжественно): Теперь, застрявший меж мирами, я говорю с таких высот, с которых видно, что же с нами за десять лет произойдёт: Лесин: На Луне поставят памятник Президенту-Премьеру. Точнее, там будет только его рука. Вторую отправят на Марс, а голову – на Венеру, Чтобы прославить совсем уже на века. Чемоданов: Я останусь таким же шатуном, поплавком-болтуном... Лесин: Разумеется, расцветет и страна чужая, Которая родины всегда родней: Президентом США станет слепоглухонемая Чернокожая лесбиянка-гей. Внучка Бен-Ладена, дочка Басаева, Она поменяла пол 19 раз. Приняла ислам в тюрьме под Сараево, Где сидела как оборотень-пидарас. Птица Алконост: Прощайте. Не стойте с унылыми лицами. Я хочу, чтобы сто лет спустя охраняли меня вот такие же рыцари. Птица Алконост машет крыльями. Все ждут, что она улетит, но она вдруг уплывает, перебирая перепончатыми, как у утки, лапами. Все становятся грустными и серьезными. Лесин (в сомнении): Помогли ли мы нашей литературе? Переверзин (машет уплывающей птице): Плыви к чужому океану орех щербатая корма по ручейку по автобану по льду когда придёт зима бей воду продыха не зная несуществующим винтом моя надежда костяная скорлупка хрупкая фантом… Лесин: Начинается день, если можно назвать его днем. Если можно назвать кораблем наше скучное место, Распоследнее наше, которое все же возьмем, Чтобы молча сидеть в старом домике у переезда. Переверзин: А потом на дороге, ведущей незнамо куда, ты со мной не простишься, со мной не простишься… Нелепы эти сосны кривые-кривые, столбы, провода, это небо над ними, над нами, везде это небо. Чемоданов (пустивший слезу): Уж время детское, прощай, дружок. Всего хорошего, прощай, дружок. Переверзин: И когда, отдышавшись, уже на другой стороне ты увидишь знакомое небо, похожее поле, никогда не жалей, иногда вспоминай обо мне, я ведь тоже на воле, ты тоже, ты тоже в неволе. Лесин: А повсюду то грусть, то какая-то тихая гнусь, Я возьму кругосветный трамвай и надолго уеду. Ну а если вернусь, то, боюсь, от стыда отвернусь За довольно смешную нелепую вашу планету. |
|||||
| « Пред. |
|---|
| Аспекты культуры |
| Древняя культура |
| О литературе |
| Золотой фонд |
| Искусство |
| Культура |
| Культура века |
| Культура и искусство |
| Культура России |
| Культура урока |
| Культурология |
| Мировая культура |
| Народная культура |
| Наука и культура |
| Национальная культура |
| О символизме и около |
| Области культуры |
| Образование |
| Основы культуры |
| Особенности культуры |
| Программа культура |
| Читателю журнала "Мой берег" |
|---|
|
Приглашаем Вас ознакомиться с поэзией и прозой геосимволистов (см. с главной страницы). Геосимволисты организовали несколько виртуальных библиотек. Интересует музыка - посетите библиотеку геосимволистов. Если вам нужны рефераты - они здесь. Если вы ищете сочинения и уроки - найдёте их здесь. Что касается учебников и решебников - да вот они! Немного о здоровье. Немного биографий. ГДЗ - и те в столбик. Язык приведёт к Вавилону. Фото от геосимволистов. Ну, и чтобы жизнь мёдом не казалась. Двойная библиотека есть боль. А, может, и нет. Наши стратегические партнёры. ГДЗ и ответы. Время подумать о празднике. Арт - и готово. Почти что модерн. Хотели ли вы, чтобы развалился СССР? Конечно, нет. С трудом и закон не помеха. Ох как хорошо с книгой по социологии. И выпить не хочется. Как орёл летаешь. Вместе с Авиценной. Праздник по нотам на целый культпоход потянет. |