ГЛАВНАЯ

СОЧИНЕНИЯ КАТИ ЛЕТОВОЙ

Оглавление
СОЧИНЕНИЯ КАТИ ЛЕТОВОЙ
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7

Я ЛЮБЛЮ АНДРЕЯ ВАСИЛЕВСКОГО.
(поэма)

…Малый Путинковский переулок. Он, скорее, высокий двор,
соединяющий Страстной Бульвар с переулком Путинковским
Большим. Слева от меня прилепившееся к кинозалу «Пушкин-
ский» тянущееся во всю длину Малого Путинковского четыре-
хэтажное здание – пожелтевший от времени кадр киноленты. Я
приближаюсь к неприметной в конце того кадра двери. Я знаю,
что та дверь закрыта. Подошедшего же к ней поэта, если он ре-
шится нажать на кнопку звонка, потрескивающий, будто бы из
той же киноленты, суровый женский голос спросит: вы к кому?
Тому поэту задали загадку, от ответа на которую, возможно,
зависит сама его поэзия. Он должен ответить правильно. И,
если он ответит правильно, если произнесет: – Я – в «Новый
Мир», – ему будет позволено зайти в темный старинный подъ-
езд и устремиться наверх…

…Я – стала. Между мной и той дверью – странное время
странной Москвы. Время немногочисленных мелькающих за-
дворками «Пушкинского» прохожих. Время наплывающих до-
ждевых облаков. Я заметила: всегда, когда я здесь, идет дождь.
Однажды пошел ливень. Но сегодня лишь две дождинки, когда
я выходила из метро, были нанесены внезапным порывом ветра
на мои щеки: правую и левую...

…Кто-то выходит из «Нового Мира». Сердце забилось: заме-
тавшаяся глупая ласточка. Почему я так разволновалась? Ведь
сразу видно, что вышел не тот человек, которого я жду. Но ведь
мог выйти он. Андрей Василевский. Я с утра звонила, и знаю,
что он сейчас здесь, на своей работе. Я очень-очень хочу видеть
Андрея Василевского. Мне очень-очень нужно его увидеть...

…Набежали таджики. Везут на тачке шкаф со Страстного.
Господи: да зачем же стольким таджикам везти один старый
шкаф? Мне смешно. И – тут же – досадно. Из-за этой орды я
могу просмотреть, когда выйдет он. Вообще, мне всегда каза-
лось, что таджики это наскоро набросанные Булгаковым тре-
тьестепенные персонажи из «Мастера и Маргариты», которых
Булгаков держал в подсобках черновиков на всякий случай эта-
кими дополнительными чертенятами. Не понимаю: зачем ему
могла понадобиться целая чертячье – таджицкая армия? Но вот
только нашей литературе таджики Булгакова так и не послужи-
ли. А после Булгаковской смерти и вовсе вылезли из тех самых
черновиков, и разбрелись по Москве…Вот дела! Передо мной
ту тачку со шкафом и остановили. Устали, бедняги. Видно, при-
дется мне поменять местоположение. Но я так привыкла стоять
здесь, на этом своем незаметном месте у стены напротив. Не
близко и не далеко. Может, удастся уговорить этих таджиков
отъехать? Тронула одного за плечо. Смотрит на меня. Тоскли-
вый жукастый такой таджик. Наверное, хранился в черновике,
на который Булгаков пролил прокисший кофе. Я ему сказала.
Неужели он набросан Булгаковым без знания русского? А я – не
знаю таджикского. Ну, как мне ему объяснить, что я жду Ан-
дрея Василевского?

…Закапало. И таджики сразу как сквозь землю провалились.
Видно, дождя испугались. Хорошие мои капли – антитаджики.
Вовсе не мешают мне смотреть на мою дверь. Может, эти до-
ждинки – мое вдохновение, и, вместе с тем, нужный мне образ,
к примеру, осколков разбитого зеркала, в котором я могла бы
увидеть и никогда не увижу свое счастье? Что-то очень печаль-
но получается. Я свое счастье обязательно увижу. Сегодня…

…Мальчик подошел к двери. Наверняка со стихами. Насчет
стихов я сразу поняла по той папочке, которую он прижимает
к груди. Нажал на кнопку звонка, отгадал слова заветные и за-
шел. Пока дверь не закрылась, я – мысленно – за ним – наверх,
на второй этаж к кабинету обладательницы того самого суро-
вого женского голоса Татьяны. Или Тани. На самом деле Таня
добрая. Сидит за столом и принимает рукописи. Мальчик сдает
Тане под роспись листы со стихами из своей папочки, а я смо-
трю на сложенные за Таней упаковки с просроченным «Новым
Миром». Судя по наклейкам на упаковках, номера за прошлый
и позапрошлый годы. Нет. Я неправильно выразилась. «Новый
Мир» не может быть просроченным. Мальчик уходит, а я, от-
вернувшаяся от заскучавшей Тани, прохожу по аппендициту-
коридорчику к «новомировским» кабинетам. Вот там – кабинет
Сергея Павловича Костырко. За все свои посещения «Нового
Мира» я так и не услышала от Сергея Павловича ни одного сло-
ва. Да. Я здесь была, и не раз. А вот этот – его кабинет. Закры-
то. Мне нетрудно и подождать. На старинном трюмо напротив
кабинета ящик с разными интересными книжками. Насколько
я знаю, посетитель, если захочет, может выбрать одну из этих
книжек себе в подарок. Но мне эти книжки не нужны. Мне ну-
жен Андрей Василевский. Кто-то трогает меня за руку…

…Нищенка. Я замечталась, а она незаметно подошла и про-
сит. Русская нищенка. Я – дала. И тут же пошел настоящий
дождь. Вот странно. Он пошел от того, что я дала русской ни-
щенке пятьдесят рублей. Это, наверняка, хорошая примета. У
нищенки получится купить, скажем, булку хлеба. А у меня по-
лучится дождаться Андрея Витальевича. Когда он выйдет из той
двери... Я жду, и этот дождь ждет вместе со мной. И раскрытый
мною мой алый зонт ждет. И мои ярко накрашенные алые губы
ждут тоже. Мне кажется, ему нравятся мои алые губы. Они ведь
были так ярко накрашены и тогда. В первый раз…

…Тогда дождь был такой же, но летний. Я принесла в «Но-
вый мир» свои стихи. За Танею, занятой какой-то старушонкой,
присевшие на пачки с «Новым Миром» Андрей Витальевич и
трое его друзей о чем-то беседовали. Андрея Витальевича я
узнала сразу. Он такой же, как на тех фотографиях, что я скача-
ла из сети. О том, что это друзья Андрея Витальевича, я, конеч-
но, узнала позже. Тогда с ним были Бутов, Крючков и еще один
весьма развязный мужчина, которого, как я позже узнала, зовут
Григорием. И этот Григорий тут же про меня сказал: «у нее сза-
ди божественный ракурс». Он это сказал, когда я отвернулась и
немного отошла, думал, что не услышу, но я услышала. А когда
я обернулась и посмотрела на них, Крючков и Бутов улыбались,
Григорий тут же покраснел, а Андрей Витальевич был таким
серьезным и тоже смотрел на меня. Он очень серьезный и так-
тичный, Андрей Витальевич. И Бутов с Крючковым тактичные
тоже. И ещё все они очень хорошие. Я их потом разглядела. Бу-
тов – дорога, на обочине которой хочется присесть на корточки
и слушать, как тишина поет над прогретым солнцем асфальтом
голосами кузнечиков. Крючков – струна, и никто не знает, как
эта струна зазвенит в следующее мгновенье. Если вы спросите
у Паши Крючкова, главного насчет поэзии в «Новом Мире»: не
пишет ли сам он, Паша, стихов? – Паша ответит что-то вроде:
«Не хочу, чтобы расцветающие мелодии моей души были ско-
шены грохочущим комбайном чьей-то завистливой критики».
А Андрей Витальевич мне как-то сказал, что стихи Паши очень
даже хороши. Но вот только Паша никому эти стихи не пока-
зывает из-за своей неискоренимой стеснительности. Все это
будет (или было) позже, в следующие мои посещения «Нового
Мира»… А в тот самый первый раз, в самый первый день я, на-
конец, дождалась ухода старушонки и села на освобожденный
ею стул. … – Стихи? – дружелюбно спросила меня сидящая
напротив Таня. И все четверо мужчин за нею, замолчавшие,
ожидали моего ответа. … «У меня сзади божественный ра-
курс», – так почему-то хотелось ответить мне, но я ответила
скромно: …– Да, стихи…И всё смотрела на Андрея Виталье-
вича. А затем спросила Таню: …– А лично? Отдать? Можно?
Я спросила это так громко, что и он сам, конечно, услышал. И
согласился…

…Опять таджики. Уже и дождь их не берет. Пьяные, что ли?
Три таджика, три веселых друга. Один подошел ко мне. Тот са-
мый, которого я за плечо трогала. Он, наверное, хочет женщину,
этот таджик. Я вижу это по его дырявой обуви. Он столько лет
искал женщину в этой обуви. И нашел меня. И предложил мне
пойти с ним. Он сказал так: … – талам-па-ла-рум… Я не знаю
таджикского, но поняла. И я послала того таджика. И он пошел.
Наверное, туда, откуда вылез. В черновики романа «Мастер и
Маргарита»...

…Когда в день первый мы с Андреем Витальевичем зашли в
его кабинет, в окно билась ласточка. Странно. В дождь ласточ-
ки прячутся, а эта – билась – зачем? Он стоял напротив меня,
листал мою тетрадку. Я смотрела на него. Я уже знала, что для
меня он просто Андрей. Андрюша. И еще я знала, что его лю-
блю. Вообще-то я знала об этом и раньше. Когда увидала его
в передаче, кажется, по телеканалу «Культура». Почему я его
полюбила? Он – особенный. Внешне – жесткий, а внутри – пу-
шистый. А еще с ним я чувствую себя женщиной. Каждое его
слово – ключ, и вместе с тем поворот ключа, который во мне эту
женщину открывает. К тому же Андрюша отличный поэт. Воз-
мужавший Пьеро российской литературы. Разве против всего
этого устоишь? Я и не устояла. А он, поднявший на меня глаза,
вдруг сказал: – …Милая девочка. Вы пришли ко мне по такому
дождю… И замолчал. Ласточка в окно всё билась. Я вспомни-
ла, как в детстве (мы жили в деревне) ласточка свила гнездо
в пустеющем доме напротив. Заселившиеся жильцы разорили
гнездо и застеклили окна. А ласточка билась в те, застекленные,
окна каждый день. Отлетала, и билась снова. А потом исчезла…
Впрочем, хватит вспоминать о пустяках. Ведь рядом – милый. Я
отобрала у Андрюши тетрадку и стала читать сама свой люби-
мый стих «Седьмое небо». Он смотрел на мои губы. Мне всё ка-
залось, что он вот-вот сделает мне замечание насчет моих алых
губ. А я ведь специально для него так накрасилась. Неужели он
сердится? Я замолчала, посмотрела на него и коснулась его руки.
А он вдруг улыбнулся и сказал, что мои стихи очень даже хоро-
ши, и их обязательно напечатают в ближайшем номере «Нового
Мира». А еще предложил назвать мою подборку «Седьмым не-
бом». Ласточки за окном уже не было, но я помнила о ней. И по-
думала, что, может, в этом просторном кабинете где-нибудь под
потолком – разоренное ласточкино гнездо? Поискала взглядом,
и не нашла. Мы вышли. На прощанье он дал какие-то указания
Тане, еще раз улыбнулся мне. Может, его ждала жена. Я знаю,
что у него есть жена, и что ее фамилия отпочкована от его фа-
милии. Я никогда ее не видела, и не хочу о ней думать. И тогда,
в первый день, не хотела. Тогда – счастье переполняло меня. …
Милая девочка. Вы пришли ко мне по такому дождю… Да! Я
была готова прийти к нему по такому дождю еще тысячу тысяч
раз. Мы с Таней, сразу подружившиеся, вынесли два стула на
лестничную площадку, сели. Таня, оказывается, бежала из Тад-
жикистана. Она курила и нервно рассказывала мне о тех кругах
ада, через которые она прошла, спасаясь от одичавших после
смерти Булгакова таджиков. А потом, когда Таня выговорилась,
я рассказала ей о своей любви к Андрюше. Еще о том, что сле-
дующий номер «Нового Мира» выйдет с моим «Седьмым Не-
бом». Я торопливо и невнятно говорила что-то еще, может, и
несущественное, но связанное с Андрюшей, и смотрела вверх,
на венчающее лестничный пролет заливаемое струями окошко.
И то были вовсе не струи. То были крылья небесных ласточек,
возносящие мои мечтанья всё выше и выше. К нему, моему лю-
бимому, единственному, желанному…


 
След. »

da

Связь с администратором сайта - Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Слово админиистраторам сайта

Рекомендуем купить аттестат за 11 класс любой школы и года выпуска
Огромное спасибо Евгению Шимко.Он превратил день нашего бракосочетания в самый настоящий праздник. Свадьба прошла отлично: ярко, сочно, живо, весело, элегантно, необычно, интересно, волнительно. Если вы решили соединить свои жизни, рекомендуем: вам - сюда. В общем, спасибо тебе, Женечка.

Читателю журнала "Мой берег"
Приглашаем Вас ознакомиться с поэзией и прозой геосимволистов (см. с главной страницы). Геосимволисты организовали несколько виртуальных библиотек. Интересует музыка - посетите библиотеку геосимволистов. Если вам нужны рефераты - они здесь. Если вы ищете сочинения и уроки - найдёте их здесь. Что касается учебников и решебников - да вот они! Немного о здоровье. Немного биографий. ГДЗ - и те в столбик. Язык приведёт к Вавилону. Фото от геосимволистов. Ну, и чтобы жизнь мёдом не казалась. Двойная библиотека есть боль. А, может, и нет.  Наши стратегические партнёры. ГДЗ и ответы. Время подумать о празднике. Арт - и готово. Почти что модерн. Хотели ли вы, чтобы развалился СССР? Конечно, нет. С трудом и закон не помеха. Ох как хорошо с книгой по социологии. И выпить не хочется. Как орёл летаешь. Вместе с Авиценной. Праздник по нотам на целый культпоход потянет.
Rambler's Top100