Литературный журнал геосимволистов "Мой берег". Библиотека "Символика"

Волшебные сказки Пушкина

Страница 2 из 2 Именно поэтому ребята не поддерживают мою идею оправдать старуху тем, что "всю жизнь прожившая в бедности старушка захотела спокойной старости в почете и уважении". Злая и вздорная, она, как говорят дети, совершенно не меняется, как ей ни угождай (строчки из текста, конечно, подтверждают это), да еще она не прикладывает никаких усилий для исполнения своих желаний (ребята согласны, что "по щеке ударила мужа" - не в счет). Образ старика более сложен. Во время предварительного разговора о сказках Пушкина ребята называют "Сказку о рыбаке и рыбке" сказкой "с плохим концом", причем чаще всего затрудняются объяснить это мнение: нет привычного конца, а только наказание порока. Чтобы помочь ребятам, я предлагаю им вспомнить народные сказки с похожими сюжетами и проанализировать, как обстоит дело в них. Действительно, в "Сивке-бурке", в сказках "По щучьему велению" или "Иван-царевич и серый волк" герой, которому удается поймать или каким-то образом взять к себе на службу коня, щуку или волка, получает награду. В "Сказке о рыбаке и рыбке" этого не происходит, все возвращается к началу (она похожа на притчу. Мы вспомним о ней, когда речь пойдет об этом жанре). Почему? Сравнивая пушкинскую сказку с народными, ребята говорят о том, что начало ее вполне соответствует сюжету, известному из фольклора: бедному человеку улыбнулась удача, произошло некоторое волшебное, сказочное действие. И старик поступает вполне в духе положительных сказочных героев - "отпустил он золотую рыбку и сказал ей ласковое слово". Мы готовы к тому, что бедный старик, добрый и трудолюбивый, будет вознагражден. Однако с этого момента сюжетная роль старика меняется, становится второстепенной - он лишь связующее звено между старухой и рыбкой. Он начинает служить злой и жадной героине, и это изменяет его позицию. "Представьте, - предлагаю я, - если бы царевна Несмеяна заставила бы Емелю пожарить щуку на свадебный пир, молодая невеста Ивана-царевича приказала бы расставить в лесу ловушки на Серого волка, а Сивка-бурка сдох бы от непосильных полевых работ в семье Ивана-дурака. Как бы тогда развивались события?" По законам сказки, считают дети, и Емеля, и Иван-царевич, и Иван-дурак должны были бы поплатиться за свое предательство и неблагодарность. Должно было бы аннулироваться все, что было для них сделано. Часто в связи с этим ребята вспоминают народную мудрость: "Много хочешь - мало получишь". Мы делаем вывод, что, встав на сторону отрицательной героини (пусть даже не желая того), старик теряет самоценность, и его реальная роль в сказке не совпадает с изначально заданной, он становится лишь исполнителем чужой воли. И хотя старухины желания получают оценку в его устах ("сварливая баба", "пуще прежнего старуха вздурилась", "проклятая баба"), тем не менее он не пытается ослушаться. Почему? Снова обратившись к сравнению со сказкой братьев Гримм, мы обращаем внимание на то, что если в последней жена рыбака хоть и не считается с мнением мужа, но и не презирает его, в пушкинской сказке дистанция между старухой и стариком все увеличивается. Правда, не сразу. Пока старуха просит новое корыто и новую избу, перед нами как бы бытовая сценка, но дальше все меняется. Почему старик уже не пытается перечить? Если ребята затрудняются с ответом, я прошу внимательно проследить по тексту, какие диалоги происходят между стариком и старухой, когда старик в очередной раз возвращается с моря. Мы отмечаем, что попытка старика урезонить зарвавшуюся жену превращается в непокорность холопа дворянке: Как ты смеешь, мужик, спорить со мною, Со мною, дворянкой столбовою? Ступай к морю, говорят тебе честью; Не пойдешь, поведут поневоле. Ребята замечают, что сам старик, признав в старухе дворянку, обращается к ней: Здравствуй, барыня-сударыня дворянка! Чай, теперь твоя душенька довольна. Старик словно забывает, что перед ним его жена. А может, он правда забыл, старый человек все-таки? - предполагаю я. Нет, уверены ребята, об этом свидетельствует и следующая его реплика, и разговоры с рыбкой. Ребята настаивают, что он действительно не смеет перечить, и не столько своей бывшей жене, сколько хозяйке - государыне. Есть ли в тексте прямое указание на это? Ребята быстро находят его: "Старик не осмелился перечить. Не дерзнул поперек слова молвить". Даже само появление его пред очами "грозной царицы" чревато последствиями ("Подбежали дворяне и бояре, Старика взашей затолкали. А в дверях-то стража подбежала, топорами чуть не изрубила, А народ-то над ним насмеялся: "Поделом тебе, старый невежа! Впредь тебе невежа, наука: Не садися не в свои сани"). Сословные отношения окончательно берут верх над семейными, человеческими. Возвращаясь к сюжету сказки, я задаю ребятам едва ли не самый главный вопрос: почему рыбка перестала выполнять желания старухи? Ведь в народных сказках с аналогичным сюжетом количество желаний не ограничено. Только ли за жадность наказана старуха? Я прошу ребят проанализировать последнюю просьбу старухи. Рыбка не может или не хочет ее выполнять? Почему именно эта просьба старухи оказывается последней? В ходе обсуждения ребята высказывают мысль, что Емеля, например, никогда не посягал на свободу щуки, старуха же хочет, чтобы сама рыбка ей служила "и была у неё на посылках". Рыбка покупает у старика свободу ценой "дорогого выкупа", но не ценой собственной свободы. За что откупается рыбка? Чтобы старик отпустил её. "Отпусти меня в море", - говорит рыбка, и старик прекрасно понимает, что речь идет о свободе: "Ступай себе в синее море, гуляй там себе на просторе" (мы еще раз попутно вспоминаем о связи слов "свобода" и "простор", о чем говорили в связи со "Сказкой о мертвой царевне-" и "-о царе Салтане-"). Последней просьбой старухи нарушается сама суть договора: свобода за выкуп, который равен свободе. Мы сравниваем последнюю просьбу жены рыбака из сказки братьев Гримм и старухи. Кроме того, некоторые обращают внимание на образ рыбки. У братьев Гримм рыбка - заколдованный принц, у Пушкина нет. Ребята предполагают, что этим усиливается идея Пушкина о нарушении договора. Став "владычицей морскою", старуха посягает непосредственно на свободу и положение рыбки. Что касается героя "Сказки о рыбаке и его жене", ребята высказывают остроумную мысль, что заколдованный принц - "совсем другое дело": мы знаем, что состояние "заколдованности", как правило, временное (вспомним хотя бы сказки "Аленький цветочек", "Финист - ясный сокол", "Сестрица Аленушка и братец Иванушка"). Я призываю обратить внимание на образ моря, и ребята говорят, что оно выступает здесь как полноправный герой сказки. Мы прослеживаем по тексту, как меняется море. В качестве домашнего задания или проверочной работы на уроке я прошу ребят сравнить "Сказку о рыбаке и рыбке" с индийской сказкой "Золотая рыбка" ("Сказки народов мира", М., 1987, с. 21). Теме нарушенного договора посвящена еще одна сказка Пушкина. Ребята довольно быстро называют ее - "Сказка о золотом петушке". Я рассказываю ребятам, что эта сказка, как и "Сказка о рыбаке и рыке", имеет своей основой литературный источник - "Легенду об арабском звездочете" из книги В. Ирвинга "Альгамбра". Опираясь на статью А. Ахматовой "Последняя сказка Пушкина", я указываю ребятам конкретные несовпадения "Сказки о золотом петушке" и построчного перевода "Легенды об арабском звездочете". Прежде всего, различие в самом талисмане: у мавританского короля Абен-Габуза это магический всадник из меди (правда, звездочет Ибрагим рассказывает королю о медном талисмане, изображающем петуха и барана). Во-вторых, у Ирвинга отсутствует эпизод с царскими сыновьями и поход царя. И, главное, развязка: когда Абен-Габуз не исполняет обещания, волшебный талисман перестает действовать (предупреждать об опасности) и становится обыкновенным флюгером, звездочет же вместе с принцессой проваливаются под землю, где живут и по сей день. Кроме того, Пушкин не перенес из "Легенды" "биографии" звездочета и царицы. Работа детей начинается с характеристики Дадона, конечно, с опорой на текст. Я прошу ответить на вопрос, чем отличается Дадон от царей из других пушкинских сказок? Он показан отрицательным ("соседям то и дело наносил обиды смело", "со злости инда плакал царь Дадон-", "и забыл он перед ней смерть обоих сыновей", "царь хватил его железом по лбу; тот упал ничком да и дух вон- царь хоть был встревожен сильно, усмехнулся ей умильно"). Ребята уже сами, без моей подсказки, обращают внимание на речь Дадона, особенно в финальной сцене со звездочетом. "Как вы считаете, - спрашиваю я, когда речь заходит об этом эпизоде, - на чьей стороне автор сказки? Конечно, на стороне звездочета. Можете ли вы подтвердить это конкретными строчками?" Анализируя диалог, мы обращаем внимание на слова автора о звездочете: "весь как лебедь поседелый", "старичок". В его речи, обращенной к царю, мы не находим грубых слов и выражений, чего нельзя сказать о Дадоне. Какие доводы приводит он в споре с мудрецом? "Я, конечно, обещал, Но всему же есть граница! И зачем тебе девица? Полно, знаешь ли, кто я?" Последними словами царь напоминает ребятам старуху, ставшую дворянкой, из "Сказки о рыбаке и рыбке". Я обращаю внимание ребят на фразу "всему же есть граница" и спрашиваю: "А может быть, Дадон прав? Звездочет, подобно старухе, захотел слишком многого и показал тем самым жадность и ненасытность, за которые и был справедливо наказан?" Ребята считают, что мудрец имел право требовать, чтобы царь отдал ему девицу. "Волю первую твою я исполню как свою", - обещает Дадон, и это действительно первое и единственное желание звездочета. Почему звездочет просит именно Шамаханскую царицу? Вопрос этот довольно сложен для пятиклассников и важно, чтобы при ответе они, подобно Дадону, не ограничились рассуждениями, зачем старому мудрецу девица, а обратились к идее сказки. "У нее ведь есть автор, - напоминаю я, - который волен был делать с текстом все что угодно". Рассуждая, мы приходим к выводу, что эта просьба неслучайна: Дадон поставлен перед выбором - либо лишиться самого дорогого, либо нарушить слово, и он не колеблется, принося царское обещание в жертву Шамаханской царице. Почему же главным героем своей сказки Пушкин делает не простого человека, а именно царя? Ответ на этот вопрос приоткрывает второй план сказки, затрагивает вопрос о власти и человечности, появившийся уже в "Сказке о рыбаке и рыбке" и продолженный Пушкиным в "Медном всаднике", "Капитанской дочке"- Я рассказываю ребятам, что строчка "Но с иным накладно вздорить" в первоначальном варианте звучала по-другому: "Но с царями плохо вздорить" (промежуточный вариант - "Но с могучим плохо вздорить-"). Почему Пушкин изменяет ее? Попутно мы обращаемся и еще к двум отрывкам, запрещенным цензурой: "Царствуй, лежа на боку" и "Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок". Возвращаясь к тексту сказки, мы отмечаем, что в ней нет традиционного положительного героя, борющегося с несправедливостью. Орудием мести Дадону становится Золотой петушок (я напоминаю, что в "Легенде-", пересказанной Ирвингом, другой финал). В прямом или переносном значении употреблено слово "золотой"? Опираясь на строчку "вдруг раздался легкий звон", ребята отвечают, что петушок, наверное, действительно был сделан из золота, но он был волшебным и потому ожил. Однако оживление неживого - прием, использованный Пушкиным и в других произведениях. Я читаю ребятам отрывок из "Медного всадника" и прошу прокомментировать описанное в нем. Оживает "Медный всадник" и гонится за обидчиком, в "Пиковой даме" мстит за предательство ожившая карта, в "Каменном госте" - ожившая статуя. Конечно, рекомендовать пятиклашкам эти произведения для прочтения еще рано, но краткий пересказ их вызывает живейший интерес и кажется мне полезным. Отвечая на вопрос: "Что еще волшебного в этой сказке?", мы переходим к разговору о Шамаханской царице. "Что вы можете о ней сказать?" Из текста известно только то, что она красива и ее появление сопровождает смерть (погибают оба сына Дадона, звездочет и сам царь). Образ ее в некоторой степени условен. Она так же символична, как и петушок: золотой петушок оживает, Шамаханская царица внутренне мертва и как будто несет смерть. Мы разбираем эпизод со смертью сыновей Дадона (отсутствующий у Ирвинга) и отвечаем на вопрос, что изменится, если выбросить его из сказки. Взглянув на Шамаханскую царицу, Дадон забывает о недавно убитых сыновьях, над телами которых только что рыдал так, что "застонала тяжким стоном глубь долин, и сердце гор потряслося"; после реакции девицы на убийство мудреца царь, "хоть и был встревожен сильно, усмехнулся ей умильно". Ребята высказывают мысль о том, что рядом с ней становится бесчувственным, мертвеет и Дадон. Мы вновь столкнулись с сюжетом, где порок наказан, а добро не торжествует. Эта сказка тоже напоминает притчу, не случайно в конце ее Пушкин помещает слова "Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок". Дальнейшая работа над этой сказкой предваряется вопросом: как, каким образом Пушкин "превратил" "Легенду об арабском звездочете" в "простонародную" русскую сказку? Ребята говорят о фольклорных элементах "Сказки о Золотом петушке": "побитая рать", "побоище", "сорочинская шапка", "негде, в тридевятом царстве-". Из народных сказок заимствовано слово "шамаханская" ("шамаханский шелк"), да и имя Дадон - имя злого царя из "Сказки о Бове Королевиче". Шатер с прекрасной царицей встречается в "Сказке о Еруслане Лазоревиче", в "Коньке-Горбунке" Ершова. Мы еще раз обращаемся к сравнению чернового и белового вариантов "Сказки о Золотом петушке" (впервые мы говорили об этом еще только начиная изучение сказок и размышляя о "народном" языке). Анализируя текст, ребята приходят к выводу, что просторечных выражений здесь даже больше, чем в "Сказке о царе Салтане-" и в "Сказке о мертвой царевне-" (в качестве примеров приводятся: "-глядь - Ан с востока лезет рать", "люди, на конь" - об этом просторечии говорил сам Пушкин, "петушок угомонился", "сына он теперь меньшого шлет на выручку большого", "царь скликает третью рать", "Или бес в тебя ввернулся? Или ты с ума рехнулся? Что ты в голову забрал?", "Плюнул царь: "Так лих же, нет!" и т. п.). Заимствованный из другого фольклора сюжет получает русскую обработку. Завершение работы над "Сказками" Пушкина - разговор о "Сказке о попе и о работнике его Балде", хронологически самой ранней из всех пушкинских сказок, почти полностью совпадающей с первой частью записи рассказа Арины Родионовны. Знакомство с ней мы начинаем с просмотра диафильма, и вовсе не для того, чтобы заменить индивидуальное чтение коллективным просмотром картинок, а чтобы поговорить с ребятами о раешнике. Ведь именно раешным стихом написана эта сказка. Чем необычен этот стих? - первый вопрос, который я задаю ребятам после просмотра. Подобный вопрос уже звучал, когда речь шла о "Сказке о рыбаке и рыбке" (мы вспоминаем, что там отсутствовала рифма, зато прослеживался четкий ритм). В "Сказке о попе-" рифма есть, но все-таки, по мнению некоторых ребят, "что-то не так". Свободное расположение ударений и разное количество слогов в строчках сближает этот стих с рифмованной прозой. (Я обращаю на это особенное внимание, ведь в большинстве случаев очень трудно сломать стереотип, связывающий стихотворную речь в первую очередь и непременно с рифмой). Кто мог пользоваться таким стихом? - спрашиваю я и привожу несколько примеров, предложив ребятам представить ситуации, в которых могли бы произноситься подобные фразы: "Пышки, пышки, подходите, ребятишки, подтяните штанишки". "У нашего Якова товара всякого: шпильки, булавки, чирьи, бородавки, нитки, катушки, селедочные кадушки, банки с помадой и дегтем кому надо, красные платочки, мелкие гвоздочки. Есть старые башмаки, покупайте, молодые и старики!" (из книги "Меткое московское слово", М., 1985). Раешный стих, предполагают ребята, стих уличных торговцев. Им же пользовались и балаганные зазывалы, добавляю я, и даже ставились целые пьесы старинного театра кукол. Я рассказываю ребятам, что раешником, или райком, старину называлось представление, осуществляемое с помощью большого ящика с увеличительным стеклом, далеким потомком которого и стал наш диапроектор, что первоначально через райок показывались картинки религиозного содержания - Адам и Ева в раю (ребята и сами могут найти корень в этом слове, сравнив его с тем же суффиксом типа "чаек", "паек" и выяснив значение суффикса), отсюда и пошло название. Говоря о народном театре, я обращаю внимание на сатирическую, юмористическую направленность пьес, их прибауточный характер. В кукольных представлениях нередко высмеивались жадные хозяева, попы, даже цари. Я прошу ребят найти в тексте "Сказки о попе-" примеры прибауток и просторечных выражений, а потом ответить на вопрос: отвечает ли содержание "Сказки о попе-" стилю, в котором она написана? Наверное, да. В качестве доказательства ребята приводят последние строчки сказки, ее мораль: "Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной". Я предлагаю ребятам сравнить пушкинскую сказку со сказкой "Батрак", очень напоминающую своим сюжетом сказку Арины Родионовны, в ней присутствуют даже записанные Пушкиным эпизоды с медведем и с брошенной в воду попадьей (купчихой), которые не вошли в окончательный вариант "Сказки о попе-". Это сравнение ребята делают самостоятельно и выделяют два основных отличия. Во-первых, у Пушкина - поп, в "Батраке" - купец. Оба мироеда, впрочем, занимают одну часто встречающуюся в народных бытовых сказках позицию - глупого, жадного хозяина, которого одурачивает (и вполне заслуженно) смекалистый работящий батрак. И то, что у Пушкина эту позицию занимает поп, - не случайно, а вполне соответствует народной традиции (сказки "Жадный поп", "Как поп работников морил", "Кобылье яйцо"). Другое найденное ребятами отличие заключается в том, что в сказке "Батрак" купец начинает бояться расплаты, потому что несколько раз воочию убеждается, как силен щелчок батрака (ребята называют сюжет с быком и медведем). А почему в "Сказке о попе-" поп беспокоится о расплате? Что дает ему основания считать, что расплата будет серьезной? "Балда все делает хорошо, и тут вряд ли промахнется" (С.З.). Если в начале сказки Балда соглашается служить за 3 щелчка (и, кстати, сам предлагает это), а работает он за "семерых", то ясно, какими будут эти щелчки. Все это как бы разумеется с самого начала, и главный двигатель сюжета в итоге - "русский авось", на который надеется поп: авось плохо Балда служить будет, авось не соберет оброк с чертей. Обращаясь к этому эпизоду, я задаю вопрос: "Почему поп просит Балду собрать оброк именно с чертей?" Ребята знают, что черт в религии - воплощение зла, сила страшная и губительная для человека. Но все согласны, что совсем не такие бесы в пушкинской сказке. Они не причиняют никому зла. Почему же тогда Балда вправе требовать с них оброк? Почему мы не осуждаем его за несправедливость? Но ведь это черти! Ребята отмечают, что так же, как и в случае с Балдой, их позиция как бы предопределена заранее и опирается на народные представления. Я читаю ребятам стихотворение Пушкина "Бесы" и призываю проанализировать реакцию ямщика на происходящее. А лирический герой стихотворения? Что видит он? Мы не углубляемся пока в анализ этого стихотворения, а только пытаемся сравнить этих бесов с бесом и бесенком из пушкинской сказки. ¦Бесенок в пушкинской сказке совсем не страшен. Он маленький и глупый¦ (П.Л.). ¦А почему он не страшен?¦ - интересуюсь я. Ребята анализируют конкретные строчки и выделяют в них уменьшительно-ласкательные формы (¦бесенок замяукал, как голодный котенок¦, или ¦прибежал бесенок, задыхаясь, весь мокренький, лапкой утираясь¦). Такое насмешливо-снисходительное отношение к черту встречается во многих сказках (¦Солдат и черт¦, ¦Черт и мужик¦), черт часто попадает впросак, будучи обманутым мужиком. Последний урок по сказкам Пушкина посвящен систематизации изученного материала. Я предлагаю, сравнивая "Сказки" Пушкина с народными, прокомментировать высказывание Н.В. Гоголя, назвавшего эту сказку "совершенно русской" (письмо Гоголя к Данилевскому 2 ноября 1831 года). Мы говорим о сюжетах пушкинских сказок, расстановке и задачах главных героев, о волшебстве, обилии постоянных эпитетов и просторечий. Три сказки из пяти начинаются традиционными "жили-были", четыре - имеют близкую к народному варианту концовку, причем в "Сказке о царе Салтане-" и "-о мертвой царевне-" совпадают последние строчки. Говоря об отличиях, мы располагаем изученные сказки по хронологическому принципу, и я прошу ребят сравнить первую и последнюю. Ребята согласны, что если "Сказка о попе-" очень близка к народной бытовой, то "Сказка о Золотом петушке" значительно сложнее. Она имеет второй план. Ребята высказывают мысль, что, наверное, менялся подход самого Пушкина к тексту сказок, которые он подвергал литературной обработке. Главное же отличие литературной сказки от народной - это наличие автора и авторская позиция, выраженная в сказке. Немаловажно для нас отметить и стиль четырех сказок, где просторечия соседствуют с несвойственными фольклорным сказкам высокого стиля. "Сказка о рыбаке и рыбке" и "Сказка о Золотом петушке" стилизованы под русские народные. Пушкин изменяет звучание некоторых эпизодов, усиливает акценты. Став литературной, сказка начиняет подчиняться законам литературы, о которых нам и предстоит говорить в дальнейшем. И ближайший урок будет посвящен эпитету - постоянному в фольклоре и своеобразному в литературных авторских произведениях. Эта работа тоже будет опираться на сказки Пушкина, где и те и другие эпитеты соседствуют друг с другом, не нарушая гармонии. << [Первая] < [Предыдущая] 1 2 [Следующая] > [Последняя] >>

 

« Пред.		След. »