Литературный журнал геосимволистов "Мой берег". Библиотека "Символика"

Духовная культура Византии

Страница 7 из 9 Одна из самых ранних (IV век) религиозных ересей – арианство (по имени священника из Александрии – Ария), которое исходило в своих объяснениях Троицы из неоплатонических представлений о том, что Христос в Троице – всего лишь творение Бога-Отца, следовательно, занимает подчиненное место. В этой же связи Он – не человек, а божественный Логос, который, будучи созданием Бога-Отца, в определенный период времени не существовал. На первом Вселенском соборе в 325 году это учение было осуждено, и в дальнейшем его отголоски можно встретить у перешедших в христианство западных варварских племен. В христологических спорах смысл той или иной ереси зависел от того, как рассматривалось соотношение двух сущностей Христа. Эти споры принимают особенно острое течение в V веке. Несториане (по имени Нестора, константинопольского патриарха) утверждали, что Христос был рожден человеком и лишь впоследствии стал Сыном Божьим, или мессией. Они полагали, что божественное и человеческое в Христе никогда не сливались, оставаясь относительно самостоятельными. Последователи другой ереси – монофизма (monos «единый» + physis «природа, естество») считали, что две природы Христа сливаются в одну, причем божественная поглощает человеческую, и эта последняя растворяется в божественной. Эта ересь была осуждена Вселенским собором 451 года. Халкедониты защищали от ариан представление о единосущности Отца и Сына, отстаивали единство противоположностей в сущности Христа: «неслиянность» и «нераздельность» божественного и человеческого в Христе. Они полагали, что человеческая сущность Христа, выступая в единстве с божественной, остается сама собой. Это впоследствии (в VII веке) привело к появлению еще одной ереси – монофелитов (греч. thelema «воля»), полагавших, что Христос обладал двумя природами, но одной волей и «энергией». Эти и другие ереси имели двойную направленность. С одной стороны, они способствовали выработке главных христианских догматов, определивших на многие века менталитет христианина, его символы веры. С другой стороны, они разрушали единство (более желательное, чем достижимое) в системе религиозного сознания современников. К концу первого периода развития византийской культуры (VIII–IX века), когда в общих чертах сложилась не только система государственности, но и ее идеологическая основа – христианская религия, Византию сотрясают народные восстания в связи с закабалением крестьян, ростом недовольства городской бедноты и притесняемых государством различных народностей, чаще всего славян. Самым крупным из них было восстание Фомы Славянина (760–823), поддержанное народами Кавказа и арабами. В 821 году он вместе с многочисленной армией повстанцев дерзнул осадить Константинополь и продержал его в осажденном положении почти два года, но, не добившись успеха, отступил во Фракию, где был схвачен и казнен. Недовольство и противостояние властям, непрестанное противодействие развитию феодальных отношений приводило и к возникновению народных ересей, таких, как богомильство и павликианство (от имени апостола Павла), базировавшихся на многих восточных идеях. Византия не только впитывала в себя традиции и взгляды Востока, но и оказывала определенное влияние на западную ветвь христианства. Например, распространенные в Западной Европе ереси альбигойцев и катаров (считавших материальный мир порождением дьявола, осуждавших все земное и призывавших к аскетизму) были прямыми наследниками византийских. Особенно сильно восточные влияния на духовную культуру Византии проявились в VIII веке в ожесточенном и страстном движении иконоборчества. Именно с Востока пришло убеждение в том, что божество не может быть изображено, оно не имеет физического облика, и иконы – лишь проявление языческих культов, требующих идола для поклонения. Но не только это легло в основу иконоборчества. В нем нашли свое отражение проблемы познания, выразившиеся в этот период времени в многочисленных спорах о том, познаваемо ли божество. «Иконоборцы выдвигали тезис о неописуемости и непознаваемости божества. В основу их учения был положен главный догмат христианства о единстве в Троице трех божественных ипостасей. Все они неописуемы и не могут быть представлены в антропоморфном (подобном человеку. – А.Б.) образе. Если художник будет изображать только человеческую природу Христа, то он впадет в ересь несториан, разделявших Христа на две ипостаси; если же он попытается представить божественную природу Христа, то это будет проявлением ереси монофиситов, допускавших полное поглощение человеческой природы божественной» [297, с. 89]. Таким образом, любая попытка изображения Христа вводит художника в состояние ереси, поскольку божественность, полагали иконоборцы, лежит за гранью человеческого понимания. Это движение нанесло византийскому искусству непоправимый урон: сжигались многие иконы, при императоре Льве III (VIII век) уничтожили изображение Христа над входом во дворец. Были разрушены постройки и даже монастыри, в которых еще оставались иконы. Гонение на иконопочитателей распространилось и на церковнослужителей, а армия должна была поклясться, что не будет поклоняться иконам. В 768 году патриарх Никита приказал уничтожить во всех церквях столицы изображения святых, выполненные в мозаике на стенах и восковыми красками на досках. На их месте появились орнаменты, цветы, растения, птицы. Современники этих событий говорили, что храмы «превратились в сады и птичники» [177, с. 90]. Именно в период иконоборчества крест становится символом, заменяющим образ Христа. Добавим, что вера в силу креста ведет свое начало в Византии со времен императора Константина, которому, как гласят легенды, перед одним из победоносных сражений якобы явился ангел, державший в руках крест. В середине VIII века иконопочитание было восстановлено, но и этот процесс сопровождался ожесточенными враждебными действиями с обеих сторон. З.В. Удальцова пишет, что «сперва иконоборцы с фанатическим упорством уничтожали в храмах фигурные изображения, заменяя их символом креста или геометрическим орнаментом», а затем победившие иконопочитатели «столь же беспощадно сжигали иконоборческие книги» [297, с. 91]. << [Первая] < [Предыдущая] 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [Следующая] > [Последняя] >>

 

След. »